Японская философия / Меч – душа самурая

Большинство знаменитых мастеров воинских искусств и дзэнских наставников в средние века обращали свои поучения к «владельцам меча», и это отнюдь не случайно. Ни одна область бу-дзюцу в Японии не могла существовать независимо от кэн-дзюцу. В стране, где меч почитался «душой самурая», святыней и фамильной драгоценностью, все виды кэмпо развивались в связи с фехтованием и под непосредственным влиянием законов фехтования. В любой школе, обучающей технике владения шестом или дубинкой, серпом или кинжалом, багром или цепью, в качестве реального противника всегда выступал человек с мечом: не зная основ фехтования, нечего было и надеяться на победу в поединке.

Вот почему среди многочисленных школ дзю-дзюцу, которые, в обыденном представлении, культивировали борьбу без оружия, мы почти не встречаем кэмпо как «чистого» рукопашного боя без оружия. Дзю-дзюцу получило распространение в среде самураев и с самого начала носило характер комбинированного рукопашного боя — с использованием различных видов оружия и лишь в самом крайнем случае без него.

Изначально, согласно буддийским установлениям, меч почитался как орудие мира, справедливости и человеколюбия. Буддийское божество Мондзго (бодхисаттва Манчжурии) держит в правой руке меч, а в левой свиток с сутрой. Ее меч предназначен для уничтожения алчности, гнева и глупости. Воинственный Фудо-мёо (воплощение будды Вайрочаны), окруженный языками пламени, сжимает меч истинной веры. Меч для самурая олицетворяет прежде всего религиозную убежденность, прямодушие, честь и верность долгу. К этому буддийскому толкованию сути меча, сдобренному также элементами конфуцианской морали, следует добавить и синтоистское, языческое толкование. Ведь в синтоизме меч наделялся магической силой. Считалось, что каждый меч, подобно волшебному мечу Зигфрида или мечу бога Сусаноо, способен вершить чудеса в борьбе со Злом. Меч самурая клали у ложа мертвого и у колыбели младенца — чтобы отогнать злых духов. Мастер-оружейник, изготовляющий меч, призывал на помощь синтоистских богов-покровителей, развешивая по кузнице бумажные веревки-талисманы и совершая церемонию очищения. Перед началом работы он облачался в парадную одежду и работал с величайшим тщанием, вкладывая всю душу в кусок металла. Поскольку качество клинка зависело от количества слоев разноуглеродной стали, проковка повторялась десятки и даже сотни раз, так что изготовление одного меча порой занимало долгие месяцы, годы. Длительность работы служила как бы гарантией качества. Оружейники, мастера по ковке мечей, были выходцами из самурайского сословия и пользовались огромным уважением.

Неувядаемой славой окружены имена двух талантливых оружейников XIV в. Мурамаса и Масамунэ. Эти имена послужили основой для поэтической легенды, в которой передана идея Меча в двух его ипостасях —. меч разящий и меч, предотвращающий столкновение. Для того чтобы сравнить мечи работы Масамунэ и Мурамаса, оба клинка вонзили в дно ручья. По течению плыли опавшие листья. Все листья, что прикасались к мечу Мурамаса, оказывались рассеченными на две части. Когда же листья приближались к мечу Масамунэ, они огибали лезвие и уплывали невредимыми. Итак, сила меча, как и сила всякого воинского искусства, одухотворившего человека, может быть направлена на разрушение, но истинное ее предназначение — сохранение мира. Таковы идеалы учения кэмпо и кэн-дзюцу. В действительности, как показывает опыт истории, в руках самураев чаще всего оказывался «меч Мурамаса».

Отношение к мечу и этика кэн-дзюцу (впоследствии кэн-до) составляли неотъемлемую часть кодекса Буси-до, всего уклада жизни самурая.